Неточные совпадения
Анна без гостей всё так же занималась собою и очень много занималась чтением — и
романов и
серьезных книг, какие были в моде.
«Приходится соглашаться с моим безногим сыном, который говорит такое: раньше революция на испанский
роман с приключениями похожа была, на опасную, но весьма приятную забаву, как, примерно, медвежья охота, а ныне она становится делом сугубо
серьезным, муравьиной работой множества простых людей. Сие, конечно, есть пророчество, однако не лишенное смысла. Действительно: надышали атмосферу заразительную, и доказательством ее заразности не одни мы, сущие здесь пьяницы, служим».
Обычные, многочисленные
романы гимназистов с гимназистками вызывали у него только снисходительную усмешку; для себя он считал такой
роман невозможным, будучи уверен, что юноша, который носит очки и читает
серьезные книги, должен быть смешон в роли влюбленного.
Что будет с ней теперь — не знаю: драма ли,
роман ли — это уже докончи ты на досуге, а мне пора на вечер к В. И. Там ожидает меня здоровая и
серьезная партия с
серьезными игроками.
— И я не удивлюсь, — сказал Райский, — хоть рясы и не надену, а проповедовать могу — и искренно, всюду, где замечу ложь, притворство, злость — словом, отсутствие красоты, нужды нет, что сам бываю безобразен… Натура моя отзывается на все, только разбуди нервы — и пойдет играть!.. Знаешь что, Аянов: у меня давно засела
серьезная мысль — писать
роман. И я хочу теперь посвятить все свое время на это.
Словом, комедия ей казалась так же мало
серьезным делом, как тебе кажется
роман.
—
Серьезная мысль! — повторил он, — ты говоришь о
романе, как о
серьезном деле! А вправду: пиши, тебе больше нечего делать, как писать
романы…
Потом все сидели в гостиной с очень
серьезными лицами, и Вера Иосифовна читала свой
роман.
Психология подзывает на
роман даже самых
серьезных людей, и это совершенно невольно.
Его чтение ограничивалось
романами и стихами; он их понимал, ценил, иногда очень верно, но
серьезные книги его утомляли, он медленно и плохо считал, дурно и нечетко писал.
Он любит читать (не одни
романы, но и
серьезные книжки), охотник до театра и не имеет ни малейшей склонности к кутежам.
Однако ж и он не сразу удовлетворил буржуа (казался слишком трудным), так что
романы его долгое время пользовались гораздо большею известностью за границей (особенно в России), нежели во Франции."Ассомуар"[«Западня»] был первым произведением, обратившим на Зола
серьезное внимание его соотечественников, да и то едва ли не потому, что в нем на первом плане фигурируют представители тех «новых общественных наслоений»59, о близком нашествии которых, почти в то же самое время, несколько рискованно возвещал сфинкс Гамбетта (Наполеон III любил, чтоб его называли сфинксом; Гамбетта — тоже) в одной из своих речей.
В дальнейшем ходе
романа лицо это примет довольно
серьезное участие, а потому я считаю необходимым сообщить о нем несколько подробностей.
Когда им случалось обращаться к нему с каким-нибудь
серьезным вопросом (чего они, впрочем, уже старались избегать), если они спрашивали его мнения про какой-нибудь
роман или про его занятия в университете, он делал им гримасу и молча уходил или отвечал какой-нибудь исковерканной французской фразой: ком си три жоли и т. п., или, сделав
серьезное, умышленно глупое лицо, говорил какое-нибудь слово, не имеющее никакого смысла и отношения с вопросом, произносил, вдруг сделав мутные глаза, слова: булку, или поехали, или капусту, или что-нибудь в этом роде.
— Художественное произведение тогда лишь значительно и полезно, когда оно в своей идее содержит какую-нибудь
серьезную общественную задачу, — говорил Костя, сердито глядя на Ярцева. — Если в произведении протест против крепостного права или автор вооружается против высшего света с его пошлостями, то такое произведение значительно и полезно. Те же
романы и повести, где ах, да ох, да она его полюбила, а он ее разлюбил, — такие произведения, говорю я, ничтожны и черт их побери.
«Надежда блеснет…» — в
романах так пишут, а вовсе не в
серьезных докторских письмах!..
Кроме гуманного Брет-Гарта и бульварных
романов, я уже прочитал немало
серьезных книг, — они возбудили у меня стремление к чему-то неясному, но более значительному, чем все, что я видел.
Странно, для того, чтобы хоть чем-нибудь заняться, я беру в здешней паршивой библиотеке для чтения
романы Поль-де-Кока (в немецком переводе!), которых я почти терпеть не могу, но читаю их и — дивлюсь на себя: точно я боюсь
серьезною книгою или каким-нибудь
серьезным занятием разрушить обаяние только что минувшего.
В снотворном застое, в безвыходном море лжи, у большинства женщин снаружи господствовала условная мораль — а втихомолку жизнь кишела, за отсутствием здоровых и
серьезных интересов, вообще всякого содержания, теми
романами, из которых и создалась «наука страсти нежной».
Я тогда уже в этой шутке чувствовала что-то
серьезное, относящееся ко мне, но Катя не позволяла легко обращаться с героями
романов.
Читались
романы Диккенса, что-нибудь из русских журналов, а иногда что-нибудь и из «
серьезного».
В основе
романа лежит
серьезная и глубокая мысль, которую мы не хотели понять и оценить по человеческой гордости и тщеславию; а может быть, тогда еще рано было оценить ее.
Героиней
романа является девушка, с
серьезным складом ума, с энергической волей, с гуманными стремлениями сердца. Развитие ее совершилось очень своеобразно благодаря особенным обстоятельствам семейным.
В отношении Толстого к своему
роману замечается та же рассудочная узость и мертвенность, как в его отношении, например, к «Крейцеровой сонате». Каждая строка «Сонаты» кричит о глубоком и легкомысленном поругании человеком
серьезного и светлого таинства любви. Сам же Толстой уверен, что показал в «Сонате» как раз противоположное — что сама любовь есть «унизительное для человека животное состояние», есть его «падение».
— Нет, постой, — продолжал доктор. — Это не
роман, а дело
серьезное. Но если, друг мой Сашенька, взвесить, как ужасно пред совестью и пред честными людьми это ребячье легкомыслие, которое ничем нельзя оправдать и от которого теперь плачут столько матерей и томятся столько юношей, то…
А Кисочка при вечернем освещении казалась еще интереснее, чем днем. Она мне нравилась всё больше и больше, я тоже, по-видимому, был симпатичен ей. Да и обстановка была самая подходящая для
романа: мужа нет дома, прислуги не видно, кругом тишина… Как ни мало я верил в успех, но все-таки порешил на всякий случай начать атаку. Прежде всего нужно было перейти на фамильярный тон и лирически-серьезное настроение Кисочки сменить на более легкое…
В этот перерыв более чем в четверть века Лондон успел сделаться новым центром эмиграции. Туда направлялись и анархисты, и самые
серьезные политические беглецы, как, например, тот русский революционер, который убил генерала Мезенцева и к году моего приезда в Лондон уже успел приобрести довольно громкое имя в английской публике своими
романами из жизни наших бунтарей и заговорщиков.
Моя кузина С.Л.Баратынская, урожденная Боборыкина, с которой у нас оборвалась переписка из-за
романа"Жертва вечерняя", тем временем умерла в чахотке. Ее муж скоропостижно умер в вагоне, вернувшись из Москвы, и хотя в их браке не было особенной нежности, но это так на нее подействовало, что она вдруг бросила светскую жизнь, заперлась дома, стала читать
серьезные книжки и нажила скоротечный туберкулез.
— Повесть ли,
роман ли, рассказ ли, — заговорил Домбрович уже
серьезным тоном, — должны быть написаны с детской простотой, да-с, без всяких тенденций там, прогрессивных идей и всего этого дешевого товару.